Поэсны

Обычный день,  Вася спит,  Оля пялится в монитор и работает.

В Ате хоть уже и предосеннее желтолистье, но жарища немилосердная. Васе жарко спать,  она раскинула лапти и раззявила розовую пасть. Оля  в непотребно полуобнаженном виде, это Васю даже обычно несколько смущает, нехорошо когда нет постоянной нормальной шкуры.  В общем, каждый занят свом важным делом.

Вася спит глубоко, ей снится, что она сидит на удобном балконном окне. Это окно,  молчаливый свидетель ее охотничьих триумфов, никогда не подводит.  Всегда можно притвориться — не слежкой за глупыми птахами занята, а чинно наблюдаю, что в мире творится. Глупые птахи верят.  Особо невезучих Вася приносила раньше Оле  погордиться. Но подружка  мало того что отказывалась есть, так еще и устраивала показательный выброс законной добычи. Ладно.

Сейчас во сне все неправильно. Окно становится из удобного мягкого деревянного белым, холодным, жестким, скользким.  К Васе подлетел птах, всем обычный кроме одного — вместо нормальной птичей морды было человечье темное лицо, обросшее по бокам кудрявой шерстью, но с клювом. Вася подняла лапу, готовясь заехать наглецу, но тот сделал вираж и очень удачно ключнул Васю промеж ушей. В голове зазвенело.

Вася проснулась,  потянулась, перевернулась с бока на бок, между ушами вдруг потянуло сквозняком и Вася услышала:

Не пой красавица при мне Ты песен Грузии печальной  Напоминают мне оне Другую жизнь и берег дальный.

«Чего это?» — подумала было Вася, но собственные мысли заглушил чужой голос, читающий:

Всё в ней гармония всё диво Всё выше мира и страстей Она покоится стыдливо В красе торжественной своей Она кругом себя взирает Ей нет соперниц, нет подруг Красавиц наших бледный круг В ее сияньи исчезает

Вася вскочила и замотала головой, даже почесала за ухом для верности. Голос не унимался:

Марья Гавриловна была воспитана на французских романах и следственно была влюблена

Кто ж такое будет терпеть! Вася побежала гундеть подружке.  Но вместо нормальных жалоб Вася с ужасом выпалила: «Подруга дней моих суровых Голубка дряхлая моя».

* * *
Я сижу, работаю, Вася спала, во сне дергалась, но это у нее бывает. А тут вскочила и давай :«Мяв! Мяв-мяв-мяв! Мяяв!»  До кошачьих дней далеко вроде, ела недавно вот. Погладила, а она все одно не унимается, мяу да мяу. Пришлось дать пару таблеток кота Баюна, хай успокоится да поспит.
* * *

Оля всучила Васе в рот гадкие белые катышки, плюнуть бы, так мерзавка сильнее, пришлось глотать. Потянуло в сон и голос унялся, не так кричит свои непонятности.  Вася пристроилась на другой угол, осмотрела территорию — все хорошо, можно спать.

Во сне снова был мерзкий птах. Он сел рядом с Васей и стал рассказывать о каком-то экзамене в неведомом Лицее и о старике Державине, который его, поганца, благословил.